Венев-монастырь и Княжьи Ворота

Известия императорского археологического общества,
Гедеонов Д.Г., 1861г., т.3 вып.4

   По тракту из Тулы на Рязань, верстах в 32 от первой стоит каменная церковь Венева монастыря, - единственный остаток упраздненной обители Св. Николая Чудотворца на Вении, а верстах в 10 отсюда на северозапад, близ д. Звойки указывают прокоп сквозь земляные насыпи и рвы, слывущий под названием Грабоновских или Княжих ворот. Оба этих памятника времен стародавних, стоили бы археологическаго осмотра уже потому, что святыня Венева монастыря доселе служит предметом особаго богомолья и благоговейнаго уважения на далекое расстояние, а городки и ворота возбуждают страх и толки у суевернаго простолюдья.

   Предание гласит, что основание монастыря современно принесению в г. Зарайск иконы св. Николая священником Евстафием, который, будтобы, в Вении имел с иконою продолжительную стоянку; еслиж верить другому преданию, то основание обители восходит ко временам водворения Христианства в этом краю. Название Вении, Венева, Венёва, Веневки реки и деревни произошло, будто, от стариннаго слова: Вень-береза, из которой доныне приготовляют венки и веники, эти наследственныя принадлежности игрищ и бани. Несомненно, что в начале XV столетияздешняя обитель была в особом уважении московскаго князя за благочестие иноков и просвещенную ревность к пользам земли русской. Вот что записано в Степной книге (гл. 26) «Бысть в лето российскаго державства благовернаго вел. кн. Василия Дмитриевича, сына Дмитрия Иоанновича Донскаго; во граде Смоленске господствовал тогда Юрий Святославич. Сей великий кнзь смоленский, видя настроение братий своих и междуусобныя брани, оставил княжение свое и ушел в Рязань к тестю своему, Олегу Ивановичу рязанскому. В отсутствие его Витивт, в. к. литовский, пленил Смоленск, и супругу его с детьми повелел отвезть в Литву. Услышав злоключение града, жены и детей своих, в горести души предался на служение в. к. московскому Василию Дмитриевичу, который сделал его наместником града Торжка: но преблагий Бог вложил в ум сего мужа праведнаго оставить тщету мира сего, и взыскать место для спасения души его, Веневская пустынь в земле Рязанской на речке Осетре, - монастырь св. чудотворца Николая были ему тихим пристанищем, где вселился он при игумене Петре. Здесь, в скорби души и непрестанном сетовании о грехах своих прожив один год, впал в недуг телесный, и мадо поболев, приставися о Господе в лето от сотворения мира 6917-е, а по рождестве Христове 1498-е месяце Сентемврия в 14 день».

   Через сто шестьдесят два года политика Грознаго здесь же указала вечный покой опальному архиепископу новгородскому Пимену, скончавшемуся, как известно, 25 сентября 1571 года (см. Церк. Иерарх. стр. 77).

   Церковь Венева монастыря каменная, в два этажа; нижняя во имя чудотв. Николая, освящена в 1698 году; верхняя в честь Успения Пресвятые Богородицы в 1701 году, по благословению патриарха Андриана.

   По уцелевшему буту с правой стороны заметно, что монастырь в свое время окружен был прочною каменною стеною. Церковь устроена на подобие высокой равносторонней башни, с небольшим полукругом для алтаря; в верхнем этаже окна против клиросов, не в симметрию с двумя прочими, а выше. Колокольня пристроена к северозападному углу и, составляя нижним ярусом паперть для всхода в верхнюю церковь, соединяется с северными и западными дверьми двумя просторными галереями. Колокольня сведена шатром, а церковь покрыта железом, очевидно, в недавнее время; фонарь глухой, глава походит на луковицу. Своды в церкви опираются на одном столбе, в котором сделана нишь для стоянья настоятелю. Под папертью выходы, род усыпальниц, в третьем этаже колокольни настоятельская келья, под западной галереей келья затворника; между северной галереею и настоящей церковью в стене открыта в 1820 году пустота, по догадкам, служившая кладовою для монастырских драгоценностей.

   К примечательным старинным предметам церкви относятся: 1)храмовая икона Успения Пресвятые Богородицы, прекрасной живописи, со следующею надписью: «Лета 7103 (1695), февраля в 10 представися раб божий священник Порфирий оной церкви», а надругой стороне: «сия икона поставлена бысть по Антиповском священнике Порфирие». 2) икона чудотв. Николая о которой в писцовой книге 1627 года сказано: «в церкви у Николы Чудотворца в киоте на окладе венец чеканной серебряной, позолочен и облажен финифтью, да на нем две гривны чеканныя, да деньга золотая, да копейка серебрена, позолочена»; 3) трех-главая дарохранительница; 4) серебряный, напрестольный крест с следующею, отчетливою надписью: «7184 (1676) год, генваря в 10 день сей крест построил в дом великаго чудотворца Николая в Венев монастырь, тоежь обители келарь, старец Филарет Чернев, да казначей старец Вассиан, да соборный староста Сосипатр с братиею из прикладных крестов и денег. Крест этот с выбитою плотию Христа Спасителя, и с мощами разных святых»; 5) схимонашеская власяница, с изображеним святых, и посох, - дар преподобнаго Сергия Игумену Петру; 6) Архимандричья шапка из темномалиноваго бархата; 7) Апостол 1620 года с многоречивым послесловием, из котораго видно, что об исправлении книг помышляли еще до Никона; 8) два напрестольных Евангелия: одно, печатанное в 1636 году, во Львове по благословению Петра Могилы, а другое печатанное в Москве 29 августа 1657 года по благословения Патриарха Никона: первое дар Бутурлиных; 9) две надгробные плиты, похожия на гробовыя крышки, из светлосераго, полированнаго гранита.

   Об этом монастыре в челобитной 1739 года Анне Иоанновне от Архимандрида Пахомия было писано: 1677 году по указу великаго государя и великаго князя Федора Алексеевича в тульском уезде Веневский монастырь со всеми вотчинами, с селы и деревнями и всяким строением приписан к дому святейшаго патриарха Иоакима вместо Астраханскаго Спасскаго монастыря. В 1700 году Венев был зависим от рязанскаго митрополита, а потом, как видно по надписи на колоколе подмонастырскаго села Хивок, от дома св. Синода. По причислении в ведомство коломенской епархии, назначен к уничтожению в 1764 году, но действительно обращен в приходскую церковь неранее 1782 года, отчего некоторые старики в этих местах припоминают монастырскую службу и обряды.

   К этой обители приписано было 2388  крестьян и вся земля, окружаемая рекой Веневкою.

   Перейдем теперь к Княжим Воротам. Северозападная часть тульской губернии окаймлена лесами, получившими название засек, по направлению которых в свое время было немало проезжих ворот. Нам известны: Малиновы, Орловы, Святыя или Золотыя: тем не менее ворота Княжие стоят внимания как по тому, что запирали важный путь сообщения Москвы с юговостоком, так и по сохранившимся вблизи оборонительным сооружениям и наконец по разным толкам старожилов. С одной стороны леса представляли неудобства для проезда, а с другой опасность от татарских и литовских наездников заставляла держаться как можно ближе к притонам сторожевой рати. Насыпные курганы в семиверстном растоянии и известные под названием миль или древних путевых мер (1) указывают на давность сообщения рязанскотульскою почтовою дорогою. Равным образом тракт с юговостока вверх по Дону, принимающий к Москве название Каширки (2), был важнейшим торговым путем. Только этою дорогою шли во внутреннюю Россию шелки шемахинские, жемчуги бурмицкие и т. п. товары равно как монеты восточнаго чекана. Небезопасность пути в придонских степях и затруднение проезда по лесам, быть может, послужили поводом к основанию ворот для сбора пошлин с торговых людей прежде всяких враждебных отношений к соседям. К этому конечно времени относится миф о двенадцати богатырях, похороненных у Свиридовских ключей в семи курганах (3). Гораздо позже ворота эти получили военное назначение, а с падением Рязани - название Княжих.

   Чтобы не говорить без основания, осмотрим окрестныя насыпи и укрепления по указанию преданий и истории.

   Начиная от впадения Сухаго Осетрика в Веневку, тянутся по направлению на северозапад валы в три ряда. Окопы эти с правой стороны защищены устьем речек: Осетрика и Веневки, впадающей в Осетр, а с левой, как полагать можно, внутренней, - Устьинским городищем. Укрепление это составляет четыреугольник и окопано рвами, с насыпными валами и площадками для орудий. Последния устроены так, что при нападении врагов на укрепление орудия могут действовать продольными по рвам выстрелами. Идучи по направлению валов за Осетр, и перейдя реку, саженях в 150 по среднему валу устроен городок на подобие лодки (острые концы по валу) с искривленными сторонами для тех же, как и у описанных площадок, стратегических целей. Внутренняя сторона валов имеет уступ, известный у военных инженеров под названием валганга. Саженей через сто еще городок, но четырехсторонний (углы по валу), еще через 100 лодка, еще через 100 четырехугольник. Затем снова вал и ворота. Далее ворот открытое поле, в свое время бывшее, конечно, под непроходимыми лесами, остатком которых сохранился – Исаковский острог.

   Передовым притоном сторожевой рати молва указывает Заломский курган, на возвышенной местности. Здесь, по рассказам ратника, имея в готовности шест с соломою, зажигали  его в случае тревоги. Дряхлые старики, женщины и дети бежали в глубь лесов, воеводы ближних городков стягивали свои силы к воротам. И дорого они продавали вход в ворота. Торговые люди дали им название Грабороновских, а храбрые наезники оставили по себе память могильными курганами (4).

   Но еслибы у ворот нельзя было удержать напора неприятелей, то в тылу, на разстоянии шести верст стояли более грозныя крепости: Гурьевская, Махринская и Аринина, с новыми силами и средствами отражения.

   Гурьевская крепость расположена на высоком полуострове, образовавшемся от поворота реки Осетра у д. Пилюгиной или Гурьевой. Передний фас, заметно, отынен был деревянным частоколом, два задних вала, на разстоянии 50 сажен друг от друга, полукругом защищают укрепление, упирая концами в отвесный берег реки. Межевые акты и предание свидетельствуют, что вблизи Гурьевскаго городка было три церкви: а) в честь архистратига Михаила, б) Иоанна Богослова и в) гробовая или кладбищенская, - приметы городскаго быта.

   Махринская крепость стоит выше по той же реке версты три, при впадении в Осетр Веркуши, на остром углу, образовавшемся при соединении поименованных рек. Лицевая сторона была, как и в Гурьевской, защищена деревянным частоколом. Место это считают арсеналом оружия и военных снарядов, но по преданиям простаго народа, здесь скрывался Кудеяр от гнева грознаго царя, а в последствии, во внутренних подземельях городка, от преследований раздраженной соседки Арины, русской амазонки и колдуньи, за то, что он не взял ее в замужество. До неприятностей они жили в тесной связи панками. Кудеяр имел церковь, содержал пикеты, промышлял грабежом. Арина, жившая в версте от него, на левой Веркуше в особом укреплении, была ему верною союзницей, и, при своей силе физической и волшебной, оказывала чудеса храбрости: несмотря на это Кудеяр бежал на Кавказ от царского гнева, не менее как и от навязчивой соседки, и так поспешно, что не успел захватить награбленных сокровищ. Арина, в безутешной горести, как Калипсо, кончила жизнь трагической смертью, оставив свое имя Аринину городищу и Аринину броду через Осетр. С Кавказа Кудеяр писал письмо к своему брату, следующаго содержания: Братец, в нижних подземельных воротах, ты знаешь мои подвалы и кругом городка ход, где три года я скрывался от Арины, и там мою комнату, в которой вся церковная утварь сохраняется. Возьми ее. А где была моя мастерская, там сохраняется и золото, и серебро, и где была моя кухня, и тут золото и серебро в котлах. Во вторых воротах, что вверху городка, закопан камень с сечею. Отступив пять аршин в городок зарыт кошель с деньгами». При разрытии городка, вследствие этого письма, дошли до сводов, на которых набросаны были разныя металлическия вещи домашняго обихода: топоры, ножи и т. п.; сбереглись даже птичьи перья. О кладе не говорят.

   Предположение о военном назначении городка подтверждается находимою вблизи д. Долбиловки кузнечною изгарью, ржавым железом и бляхами с дырочками, - признак кузниц.

   Далее в глуши лесов находились каширския укрепления: Колтовское, Стародубское, Тешиловское, Котажель, Городеньское, Четырское, мешавшие не только нападению, но и отражению врагов. При неудачном нападении крымскаго хана Давлет Гирея на Рязань в 1522 году, князья сказали ему: «аще хощеши срам свой покрытии, есть у великаго князя град Тула на поле, а от Коломны за великими крепостьми и лесы, и ты учинишь тому, что и в Литве Бряславлю» (5).

   Город Венев, как полевой форт, не мог иметь особенной важности в общей системе описанных укреплений: но основание его в дачах и, по приданиям, на счет Венева монастыря придает ему особое значение. Не скроем, что города подобнаго происхождения ничем не разнились от караульных хуторов на монастырских дачах.ю Веневская крепость и в последствии состояла из деревянного острога с осыпью, заключавшею внутри не более четырех десятин земли (6): за всем тем старожилы с горячностью заверяют, что дедам их не раз доводилось отсиживаться за этими укреплениями от Татар и Литвы. Но дело не в городе, а в намерении с каким он основан. Со времен Калиты три предмета били главными для политики московских государей, равно как и для всех друзей единодержавия: надлежало разорвать, или по меньшей мере облегчить цепи, возложенныя Монголами на Россию; удержать стремления Литвы на русскую землю; усилить московское княжение присоединением к нему независимых уделов. После Куликовской битвы цепи потеряли несколько звеньев, и привратникам оставалось лишь держать ворота на запоре; против храбраго Литвина Витовта обитель могла выставить Юрия, равно как и против новаго вероломства Рязани; в падении уделов, как видно из водворения Пимена, обитель принимала больше участия, чем все прочие монастыри. Известно, что Пимен был постриженик и вкладчик кирилло-белозерскаго монастыря. Всего ближе заключить бы его там, где и сам Грозный был вкладчиком. Много говорить в пользу патриотическаго стремления обители к единодержавию и то, что Сергий, друг Донскаго не по пути заехал, а митрополит Пимен по пути не заехал в Венев монастырь (7). После сего понятно, почему в договоре литовскаго князя Александра с московским великим князем Иоанном Васильевичем сказано: «не вступатися в Олексин, и в Тешилов, и в Рославль и в Венев (8), равно как и то, зачем внук Донскаго Василий Васильевич прикупил этот городок к своей отчине (9).

   Летописи не записали ни одной по близости ворот или обители, но в приданиях много воспоминаний о татарских и литовских погромах. Близ села Грыбовки и в Лихих Артебах у Гремячева показывают окопы, где были татарские притоны: в последнем месте лежит камень, на котором какая-то надпись. В Глебкове сохранился рассказ о татарском набеге, не причинившем разорения. Жители извещенные об опасности во-время, успели припрятать свое и церковное имущество, а сами разбежаться. Однако церковные колокола и доселе подозреваются в трясине. По предания Гремячевских старожилов о загонщиках, и Литовцев не следует исключать из грабителей их города. Пленная женщина томясь в неволе у этих варваров, бежала, по ея словам, все на восток и наконец пришла на родное пепелище. Нападения на укрепление Княжих ворот с тылу отмечены Андреевскими 12 курганами, насыпанными в честь убитых защитников: «10 июля 1422 года приходили татарове, ордынские казаки, в головах Темешем зовут, и с ним 120 казаков в Алексин, на волость Вашань и, пограбив, поидоша назад (10). Замечательно, что ближния к воротам селения сделались впоследствии вотчиною фамилии Темешовых, считающих своим родоначальником татарскаго князька. Примеры вербовки подобных удальцов для защиты здешних укреплений в свежей памяти. На Аннинском городке жил Татарин Зенбулат, в Толстовском Курбат Бородавка; в Серебряных Прудах князья Черкасские, на звойских городках Мурза Звой.

   Ныне Веневская обитель - казенное село Богоявленское, а ворота – забытое урочище, которому самый опасный враг – соха. 

Примечания

1. мили эти уцелели от д. Анишиной до Торхова на дороге из Венева в Тулу.
2. от гор. Каширы.
3. у Свиридовских 12 ключей 24 июня бывает гулянье, а часовне местно почитается икона Иоанна Предтечи.
4. могильных курганов у самых ворот четыре, да два в Исаковских дачах у топкаго колодезя.
5. 276 прим. к VIII тому Ист. Карамзина.
6. по ведомости генеральнаго межевания.
7. Митрополит Пимен ехал из Москвы на Рязань, а от туда к верховьям Дона, где и спустился на стругах.
8. 396 прим. к VI Т. Истор. Карамзина.
9. Собр. грам. и дог. Т. I стр 281.
10. Ист. Кар. Т VI стр.100.