| |
Бобрики и Оленьково
Шереметев Сергей Дмитриевич
Типография Императорской Академии наук, Спб, 1889
фрагмент
Оленьково
В Каширском уезде,
Тульской губернии, на большой Веневской дороге, находится усадьба Сергия
Федоровича Соковнина, село Оленьково. Купленная им в начала столетия, в
замен проданных родовых Тверских имений, она бережно оберегалась им и
перешла по наследству любимой его племяннице, графине Софье Прокофьевне
Бобринской, от которой она и сыну её, графу Алексию Васильевичу.
Графиня Софья Прокофьевна
любила Оленьково и нередко здесь живала с Любовью Васильевной
Васильевой, с которою связана была неразрывной дружбой. Помню хорошо ее
в своем доме, на Малой Никитской в Москве; па первый взгляд она поражала
своею холодностью и сдержанностью, но кто знал ее ближе, тот не мог не
оценить её высоких душевных качеств и доброты сердечной. Она была
неизменна в своем расположении и на нее можно было положиться. В
молодости она занималась музыкою, пела, и это влечение к музыки
сохранилось в ней до конца. Она была дружна с женою Графа Алексия
Алексеевича Бобринского, графинею Софьею Александровной, урожденной
графиней Самойловой, и вела с нею постоянную переписку.
Гр. Софья Прокофьевна не многим
пережила Сергея Федоровича Соковнина; она скончалась в 1868 году.
Граф Алексей Васильевич Бобринский редко заглядывал в Оленьково. Раз как-то прожил он здесь
некоторое время с женою Софьей Алексеевной.
Часто я слышал об этом имении и
давно туда собирался. Наконец воспользовался я отъездом гр. Алексия
Васильевича в Тульскую губернию, и по приглашению его поехал в Оленьково
с тремя сыновьями. Алексей Васильевич выслал мне на станцию Курской
дороги старый, большой рыдван с гербами, необычайно тяжелый и
неповоротливый. Это была карета С. Ф. Соковнина. Я предпочел сесть в
открытый экипаж и мы двинулись в сырую, дождливую погоду по непролазной
грязи тульского чернозема, через большое Стрешневское село Мокрую Корь —
в Оленьково. Здесь провели мы два дня; все время дождь лил как из ведра,
солнце не проглянуло ни разу. Местность показалась однообразной и
унылой; близость большака не придавала никакой прелести. Дом старинный,
снаружи весьма простой и мрачный, за то внутри сохранился очень хорошо.
Комнаты небольшая, со старою мебелью красного дерева с бронзой, а в
мезонине библиотека. Мне особенно понравилась спальня. В маленьком
углублении стены устроена кровать с какою-то допотопною занавескою. Я
вспомнил об «лодочке», о которой упоминает князь Петр Андреевич
Вяземский в описании села Троицкого князей Оболенских...
Сад не велик. Ряд аллей,
густо обсаженных старыми липами с тяжело опущенными ветвями в виде свода
и притом так низко, что трудно пройти и не задеть. Это царство летучих
мышей. Средняя аллея круто обрывается у валика за которым поля.
Небольшой пруд с
островом, на котором могильные плиты любимых С. Ф. Соковниным собак. На
этот остров устроен паром. Около дома небольшой флигель, в котором по
обычаю своему отдельно жил граф Алексей Васильевич... Из окон его почти
ничего не видно. Они обсажены и густо заслонены липами. В доме
сыровато...
В сад мы почти не
выходили; не было возможности: дождь не переставал; сырость и грязь
повсюду. Но не смотря на такие не удачные условия все же удалось приятно
провести время, благодаря присутствию Алексея Васильевича. Мы забрались
в мезонин и разбирали старые книги. Все в кожаных старинных переплетах,
одного образца; есть и бумаги и какие-то записки, старые рецепты,
отметки и пр. Обедали в средней большой комнате, довольно мрачной; но за
столом было оживлено. Хозяин и здесь не изменял себе и радушно угощал с
обычным своим гостеприимством... В конце обеда появилась только что
найденная в Оленьковских подвалах покрытая мхом бутылка... Алексей
Васильевич сам не знал, какое это вино. Попробовали и распили. Оказалась
великолепная старая малага...
В старой кладовой, среди
хлама попадаются хорошие вещи. Так, при нас Алексий Васильевич отыскал
прекрасный небольшой бюст Императора Павла (biscuit) и отправил его в
Москву. Здесь в Оленькове он не чувствовал себя вполне дома — и
торопился всегда уехать. Имение вообще ценное землею и лесами; жаль, что
сыро и лягушек несть числа...
Быть может на нас
отражалась погода, но не смотря на приятно проведенное время, мы с
удовольствием вместе с Алексеем Васильевичем двинулись в путь, пересекая
Тульскую губернию по направленно к Веневскому уезду — в с. Белогородище,
где переночевали в заброшенной усадьбе. Ночью кричали совы... Здесь мы с
Алексеем Васильевичем расстались. Он поехал в Бобрики, а мы в Серебряные
Пруды.
Мне думается, что если бы
в Оленькове, заняться библиотекою, то отыскались бы прекрасные издания,
а быть может и любопытный бумаги. С. Ф. Соковнин был большой скопидом и
мастер скупать ценное старье за сходную цену. Так собрана им богатая
коллекция старинного серебра... Кубки, стопы, братины и чего-чего не
было в просторных кладовых его московского дома... В молодости он служил
в гусарах... Я уже застал его стариком, довольно дряхлым. Он для своего
времени считался хорошим хозяином, хотя ничего нового не признавал и с
помощью своего верного казначея Ивана Ефремовича сумел сберечь и
передать племяннице прекрасное состояние. В доме его побаивались. При
имени Ивана Ефремовича, невольно приходит на мысль другое имя —
испытанного и верного слуги Соковниных. То был Мефодий Иевлиевич,
дворецкий и доверенное лицо графини Софии Прокофьевны. С ним постоянно
совещался и Алексей Васильевич, то и дело, бывало, слышишь. «Нужно
поговорить с Мефодием Иевлевичем», — и без Мефодия Иевлиевича в доме
ничего не делалось. Он скончался за несколько месяцев до Алексея
Васильевича и пользовался всегда в доме почетным положением.
Вместе с цепными вещами и
серебром перешел по наследству и архив С. Ф. Соковнина. Я помню, как
однажды внесены были в кабинет Алексея Васильевича большие сундуки,
переполненные документами и столбцами. Последних было особенно много.
Между бумагами мне случайно удалось найти письмо схимонахини Нектарии
(Натальи Долгорукой) к своей приятельнице Соковниной... Алексей
Васильевич показывал мне в Киеве могилу этой Соковниной и всегда
хлопотал, чтобы она содержалась в порядке. Сколько раз собирались мы с
ним в Пафнутьев Боровский монастырь, где усыпальница старых Соковниных;
так и не удалось...
С. Ф. Соковнин и гр.
София Прокофьевна похоронены в Москве в Андроньевом монастыре...
Бобрики
...
|
