После сохи и косы приходилось брать ружье и в 12 темпов проделывать приемы, маршировать тихим учебным шагом, да изучать воинские уставы и правила о содержания в чистоте изб, расчистке полей и проч.   За малейшее отступление  ожидало телесное  наказание или же штраф, платный произведениями своих трудов.  Делами  округа ведал комитет, собственно штаб, состоящий из присутствия, канцелярии и приемной. Здесь сосредоточивалось все управление, отдавались приказы, что ко­му из хозяев и каждому в семье делать, рассматривались дела о выходе вдов и девушек замуж и вообще весь  порядок жиз­ни поселян.  

   Таким образом военные поселения представляли как бы благоустроенные имения, но можно себе вообразить, что стоило это благоустройство исполнителям?

   По печатной описи поселяне получали свой долга.

   В инструкции указывалось какой краской и в какие сроки красить дома, как вставлять рамы, замазывать окна, топить печи, чистить и красить трубы и проч.

   Жены поселян отвечали за чистоту в избе и на дворе. Старшая хозяйка обязана была встречать коров у гумна, а утром провожать их в поле за ворота околицы и сдавать их пастухам. В домах должны были быть заведены кровати с занавесками, в окнах форточки указывалось, когда их отворять, как стирать пыль. При проезде мимо дома начальника, что возвещалось особым приказанием или ударом в колокол на гауптвахте, женщины обязательно выходили на крыльцо и встречали начальника поклонами. Дети тоже были подчинены регламентации: для них устроены школы, где обучались чтению, письму и арифметике, а в свободное время церковному пению. Офицерам тоже было нелегко. Дежурства, наряды, караулы шли своим чередом, а осмотр изб, хлевов, одежды, поверка домашнего инвентаря занимали все свободное время.

   Изменяя так насильственно быть мужика, проводимая с немецкой педантичностью, задуманная реформа в корне своем не соответствовала духу русского народа, из которого стремились создать какую-то спартанскую общину. Все созданное оказалось, конечно, непрочным и впоследствии было уничтожено, не оставив после себя никаких следов, кроме страшных преданий в народе и нескольких кровавых страниц в истории. Но в рассматриваемое время военные поселения получили широкое применение и заключали в себе целую треть русской армии. Не избег горькой участи и Рязанский полк.

   Уже в самом начале 1820 года, прибыв в Москву, 1-й и 3-й батальоны расположились в Хамовнических казармах, 2-й же батальон перешел прямо в г. Венев Тульской губернии, откуда по Высочайшему повелению направлен 2-го Апреля в Слободско-Украинские военные поселения.⁷

   Поселения эти на юге России составили батальоны 13-й, 14-й и 15-й пехот. дивизии, по одному от каждого полка и третии эскадроны 2-й уланский и 2-й Кирасирской дивизии, всего 18-батальонов и 96 эскадронов.

  С выключенным из состава полка 2-м батальоном в поселенные войска ушли:

Майоры: Михаил Стефанович, Вильгельм Вульф.
Ш.-Капитаны: Василий Чебыкин,
                    Константин Григорьев,
                    Василий Синеоков,
                    Федор Желтобрюхов.
Поручики: Данил Ерасков,
               Семен Колидничев 2-й,
               Алексей Абрамов,
               Егор Малиновский.
Подпоручики:  Иван Суворов,
                     Константин Суворов,
                     Павел Второв,
                     Федор Григорьев.
Прапорщики:   Владимир Оловников,
                     Дмитрий Волошин,
                     Михаил Кусаков,
                     Александр Яковицкий,
                     Василий Путята.
Штаб-Лекарь: Фридрих Миллер.
Фельдфебелей 4.  Портупей-прапорщиков 4. Подпрапорщик 1.  Унтер-офицеров 72. Рядовых 330.  Нестроевых 31. Денщиков казенных 23. Временных кантонистов 3. Собственных 3.

   В мае 1820 года встречаем 2-й батальон в село Окоредном, Курской губернии, Старооскольского уезда, а еще через месяц, окончательно расположенным на местных квартирах в селе Запорожном, в округе военных поселений Чугуевского уланского полка, в отряде отрядного командира Г.-М. Де Сен-Лорена, под общим начальством 2-ой уланской дивизии генерал-майора Юзефовича 1-го.

С тех пор для 2-го батальона началась совершенно другая, отдельная от родного полка жизнь.  Жизнь эта почти ни в чем не выходила из рамок, изложенной выше, общей для всех поселений программы; разве только что она была легче, сноснее, вдали от зоркого глаза начальника всех поселенных войск графа Аракчеева, да и сами Слободско-Украинские поселения, как менее устроенный, не могли еще проникнуться вполне духом жестоких требований.

  Между тем уменьшенный в своем составе 2-х батальонный полк не покидал центральных губерний России. Вся служба Рязанцев заключалась в беспрерывных смотрах, да тяжелой караульной службе, которую несли они в Москве, чередуясь с полками 13-й и 14 дивизий. Перерыв сопровождался всегда оставлением первопрестольной столицы и занятием временных квартир то в Тульской, то в Московской губерниях.

   Так, весною 1820 года Рязанцы, сдав караулы, перешли в г. Венев, Тульской губернии, летом они уже в Московской губернии, близ г. Коломны, в селе Протопопове, с октября опять в Москве в Хамовнических казармах. Подобным же образом протекли 1821 и 1822 годы, только в последнем полк, прибыл в августе в Москву, расширил район квартирования, заняв 1-м батальоном Спасские, а 3-м Покровские казармы.⁸

   В тот же период времени происходили частые изменения в распределении частей войск. Так еще 1 февраля 1817 года 17-я дивизия вошла в состав 11-го корпуса 1 армии и штат полка убавлен на 24 нестроевых от уничтожения палаточных ящиков и лазаретных фур.⁹

   18 октября 1819 года Рязанцы вошли в состав 15 пехот. дивизии совместно с полками Ряжским, Белевским и Тульским, с которыми не разлучаются до настоящего времени.¹⁰

   15 пехот. дивизия с 13-й и 14-й составляли 5 пехот. корпус графа Толстого в 1-й армии, которой командовал генерал от инфантерии барон Сакен.

   Из более мелких административных распоряжений следует отметить сформирование при полку особой фурштадской роты.   Мера эта была вызвана желанием оградить интересы казны от излишних расходов по перевозка провианта при разбросанном квартирном расположении войск. Фурштадкие роты были сформированы не при вех корпусах: у нас для этой цели выделено 32 челов. нестроевых. Шесть фурштадских рот различных полков составляли батальон, причисленный к дивизии. Из батальонов формировалась фурштадская бригада, принадлежащая к корпусу.¹¹

   Так монотонно, однообразно протекали дни мира. А здоровье Императора Александра тем временем понемногу, но постепенно подтачивалось и, наконец, окончательно было надломлено ужасным известием сначала о семеновском бунте, потом об общей политической пропаганде среди войск.

   В длинном списки преступников, слава Богу, не встречаем ни одной фамилии, которая принадлежала бы Рязанскому полку, семеновская же история косвенно задела нас и достойна быть отмеченной хотя несколькими словами.

   Семеновский полк был любимейшим полком Государя. Отличный состав офицеров, имея идеалом Венценосного шефа, стремился к достижению совершенства и достиг его. В казармах, на учении не слышно было не только брани, но и грубого слова, о телесном наказании не могло быть и речи, почти все солдаты, благодаря трудам офицеров, были грамотны. Такое облагороженное состояние полка не нравилось многим и вот, как говорят, по протекции Аракчеева в 1819 году командиром Семеновцев назначен полков. Шварц, «дабы выбить дурь из головы Семеновцев.» Шварц соединял в себе невежество с вспыльчивостью и крутым характером. Он ничего не признавал, кроме фронта и здесь являлся фанатиком. На учении бранился, ревел диким голосом, без палок оно не обходилось.

   Шварц бил солдат своеручно, дергал их за усы, заставлял плевать друг другу в лицо, томил учениями даже в праздничные дни. Будучи сам бескорыстен, он заставлял нижних чин. на их собственное жалование покупать мел на беление амуниции, на фарбу для усов, а у кого усов не было, должны были наклеивать фальшивые каким то составом, от которого делались болячки и чирья.   Офицеров Шварц оскорблял то грубой фамильярностью, то пошлыми выходками.   Долго терпели Семеновцы, но наконец, терпение их лопнуло.  Государь находился за границей и полк решил жаловаться, не ожидая обычного инспекторская смотра.   Тайное злорадство одних, злонамеренность других, а главное неумение начальников справиться с волнением, придали ему характер бунта.   Дело неслыханное в нашей армии.

   Сбивчивые донесения из Петербурга начальников, потерявших головы, убедили Государя в гнусной неблагодарности Семеновцев, удостаиваемых всегда Его милостями и вниманием. Потеряв всякое к ним доверие, Александр I с великой грустью повелел всех чинов любимого лейб-гвардии Семеновского полка распределить по частям армии. По этому распределение Рязанский полк 13 февраля 1821 года получил 2 унтер-офицеров и 32 рядовых, бывших Семеновцев.¹²

   В последний раз имели счастье Рязанцы видеть своего обожаемого Монарха в 1823 году во время обычной стоянки в Москве. Государь прибыл в первопрестольную 25 августа, а на другой день, в годовщину Бородинского сражения, произвел смотр нашему корпусу.

   В ожидании Государя войска под общей командой корпусного командира, графа Толстого, построились на Ходынском поле. Рязанский полк в составе 2-х батальонов: 1-й майора Федора Беляговича, 3-й подполковника Павла Леонтьев. Ганкевича. В строю находились следующие офицеры — ротные командиры:

Капитаны: Павел Ив. Брюхов,
Петр Ив. Подлуцкий, Дмитрий Ив. Даценко.
Ш.-капитаны: Андрей Ив. Николаев,
                    Петр Семенович Тюнин,
                    Иван Авенир. Войденев,
                    Карп Егорович Тизенгаузен.
Поручик: Петр Львович Милович.

    Полковым адъютантом был Григорий Васильевич Вахметьев, а казначеем Иван Антонов. Федоров.¹³

   Отслушав обедню в придворной церкви «Спаса за золотой решеткой», Император Александр I прибыл на Ходынское поле. Громовые раскаты «ура» встретили Государя, который со свойственной Ему ласковостью и светлым взором приветствовать свои дорогие войска.

   27 августа происходила стрельба в цель унтер-офицеров всего корпуса, а 28 маневры близ села Всесвятского, а там простились Рязанцы навсегда со своим Императором.

   До октября полк оставался в Москве, а затем выступил в Венев. Командир полка между тем приказом 26 ноября произведен был в полковники с утверждением в должности. Обращаясь ко 2-му батальону, мы не встречаем в жизни его ни­чего особенно  замечательного. В конце 1820 года убыл из батальон в 30 Егерский полк майор Вульф на место его, как младшего штаб-офицера, отправил полк майора Христофора Анучина. Еще через год перевели во Владимирский гарнизонный батальон майора Михаила Романовича Стефановича и в командование 2-м поселенным батальоном вступил, переведенный приказом от 27 августа, 26 Егерского полка майор Матвей Никитич Ордин. В квартирном расположении поселенного батальона находим некоторые изменения лишь с 1822 года. Так, до начала летних занятий, штаб занимает в Волчанском уезде, Слободско-Украинской губернии, село Великие Бурлуки, ротные же дворы:

2-й  гренадерской в Николаевке
4-й мушкатерский Новое Шиповитое,
1-й       „                   Казинка,
6-й       „                   Хатние.

   В апреле 2-й батальон выступил на работы по устройству поселений в округе Таганрогского уланского полка и провел все лето в сараях слободы Печенеги (4 муш. 2 гр.) в селениях Вскидном (5 р.) и Бозалевике (6 р.).

   На зиму штаб батальона, 2 гр. и 5 мушкатер. расположились в с. Николаевке, 5-я в Малой Волчьей, 6-я в Васильевке.¹⁴

   В 1824 году последовало важное изменение: приказом 26-го марта 2-му батальону повелено было присоединиться к полку, а на место него в составе поселенных войск перейти 3-му бат., командиром которого все таки оставаться м. Ордину. Впрочем в 1825 г. его сменил Московского пехотного полка майор Вефель. Ордин переведен в Бутырский пех. полк. Такая замена одного батальона другим совершилась в течение апреля месяца и, конечно, принята была с восторгом.

   3-й батальон временно свое пребывание основал в округа поселений Борисоглебского уланского полка в с. Шелудаевке и Гнилушках, там застала его ужасная неожиданная весть о кончине Государя.

   19 ноября 1825 года почил Император Александр Благословенный.

   Армия наша никогда не забудет слов незабвенного Государя, когда Он под Лейпцигом, при виде смело идущих в бой полков, сказал: «о, как желал бы Я доставить покой этим славным людям.»

   Не суждено однако было осуществиться желаниям доброй, гуманной души Его.

   Вступление на престол молодого Императора. Николая 1-го сопровождалось, как известно, открытым мятежом частей гвардейских войск на Сенатской площади в С. Петербурге. Печальное событие это несомненно не могло не остаться без влияния на весь последующий ход истории продолжительного царствования Рыцаря Императора.

   Охранительное начало становится первенствующим во всех делах, как внешней, так и внутренней политики. Унаследованное получает дальнейшее развитие. Перед могучей непреклонной волей Императора все замолкло, смирилось. Он один стал действительным Правителем своей обширной Империи.

   Неудивительно поэтому, что в жизни полка ровно ничего не изменилось.

   1826-й год встречен, как это раньше бывало, в Москве, в Спасских казармах, а в марте полк перешел в Венев и стал 1 бат. в Настасьине, 2-й в с. Мягком. В Веневе в начале мая застал Рязанцев удивительный приказ о выделении в полном составе рот  2-го батальона на укомплектование полков 10 И 11 пехотных дивизий.

   Роты 2-го батальона ушли в следующие части:¹⁵ 2-я гренадерская (219 ч.), поручик  Ив. Ив. Чинович, 4-я мушкатерская (186 ч.), капитан Петр Семенович Тюнин,— в 21-й Егерский полк; 5-я мушкатерская (191 ч.), капитан Иван Яковлевич Белоусов,— в 22-й Егерский полк; 6-я мушкатерская (189 ч.), капитан Петр Иванович Толстой, — в Орловский пехотный полк.

   Так уменьшенный в своем составе Рязанский полк стал именоваться Рязанским пехотным батальоном 5-го сводного полка и числил в рядах: 2 штаб-офицера, 12 обер-офицеров, 68 унтер-офицеров, 33 музыканта, 688 рядовых, 8 рекрут, 16 кантониров, 94 нестроевых и 10 лошадей.

   Сообразно с новой организацией изменилось и квартирное расположение: штаб батальона оставался в Веневе, а роты переменились — 1-я гренадерская в слободу Озеренскую, 1-я мушкатерская в Гати, 2-я в Пушкарскую слободу, 3-я в Хавки.

   Чем вызвано было такое непонятное сокращение штатов полка — трудно сказать, во всяком случай оправдано ничем оно быть не может. Нельзя же кроить частей по произволу: этим нарушались потоками крови купленные традиции, дух, сплоченность полка. Неудивительно, что полк, в конце концов, превратился в какую то конвойную команду, занятую несением караульной службы, экзекуциями в деревнях по требованию помещиков, якобы против бунтующих крестьян, да тупой бессмысленной муштровкой.

   За время квартирования в Тульской губернии то и дело встречаем лишь донесения от полка на Высочайшее имя о пожарах, скоропостижной смерти кого-нибудь из жителей, найденных мертвых телах. Так 19 июня 1826 года в расположении 1-й гренадерской роты случился пожар, происшедший, как доносил полковник Пряжевский Государю, вследствие развратной жизни «пахотной солдатки Аксиньи Алексеевой, которая нередко и трубку курить.»¹⁶

   Летом того же 1826 года Рязанцы очутились в лагере под Москвою на Хорошевском поле в сводной дивизии генер.-адьютанта Синягина, состоящей из таково же уменьшенного состава полков, как и наш Рязанский.

   Три месяца лагерной стоянки ознаменовались только смотрами Великого Князя Михаила Павловича, выбравшего лично из рядов Рязанцев 3-х человек в Гренадерские полки. Затем полк перешел в город Касимов Московской губернии, где простоял по 1827 год.¹⁷

   В Касимове Рязанцы дождались отмены крайне тяжелой реформы. С февраля 1827 года полку повелено именоваться опять Рязанским пехотным полком, но в 4-х ротном составе.

   К упомянутым уже не раз занятиям теперь прибавились еще государственные работы по соединению рек Волги с Москвою. Выступив из Касимова 21 апреля 1827 года полк прибыл 9-го мая к селу Подсолнечной-Горе и стал для работ по участкам: 1-я гренадер, рота в с. Рекине, 1-я мушкатерская в дер. Осметьеве, 2-я в дер. Бутырках, 3-я в с. Рябине.¹⁸

   С работ сошли Рязанцы 15 сентября и направились на новые квартиры в город Пронск, Рязанской губернии, куда прибыли 10 октября.

т.3 сс.586-587

Примечания

7. Полковой рапорт за апрель 1820 года.

8. Месяч. полковые рапорты за 1821/22 г.г.. В 1821 году
в марте штаб полка в г. Веневе, 1-й батальон в с. Васильевском, 3-й в с. Мягком. В августе м-це штаб полка близ города Коломны в селе Протопопове, роты но деревням. В сентябре штаб в городе Веневе,   1-й батальон в с. Медведках, 3-й в с. Мочалы. В декабрь полк на марше в Московской губернии, Подольского уезда, в селе Старофроловском Яре.

В 1821 году в июне полк в г. Веневе, в августе в Москве, а с декабря опять в г.Веневе.

9. 17 пех. див. составляли полки: Рязанский,   Белозерский (1-я бригада), Ладожский, Одесский (2-я бригада), 30 и 34-й Егерские (3-я бригада).

10. Первый начальник дивизии, при новом составе, был г.-м. Фильнев, в 1821 году г.-м. Розен и Соколовский; командиром бригады — г.-м. Дурново 1-й в 1820 году бригадой командовал г.-м. Гурко 1-й.

11. Приказ 10-го сентября 1820 года. 1-4-го октября 1830 г. фурштадские батальоны были распределены но полкам, а 2-го янва­ря 1831 года вошли в состав нестроевых рот.

12. Полковой рапорт за 1821 год.

13. Там же за 1823 год.

14. Там же за 1822 год.

15. Полк, рапорты за 1826 год.
С ротами ушли младшие офицеры:
Поручики:       Николай Андреевич Карандеев (6 р.)
                      Моисей Иванович Кишкин (5 р.).
Подпоручики:   Николай Васильевич Михайлов (2 гр. р.)
                       Сергий Михайлович Вирулин (2 гр. р.)
                        Павел Савельевич Теплов (6 р.)
Прапорщики:    Григорий Николаевич Ломаков (2 гр. р.)
                        Феодосий Ильич Майданович (6 р.)
                        Иван Александрович Добровольский (2 гр. р.)
                        Алексей Григорьевич Захаров (5 р.)
                        Степан Петрович Пирогов (4 р.).
Фельдфебелей 4, млад: у.-о. 69, портупей прапорщиков 3, подпрапорщиков 6, кантонистов 4, горнистов 9, флейщиков 2, барабанщиков 16, нестроевых 7, рядовых 681.

16. М. О. О. Арх. Глав. Штаба. Рапорт от 30-го июня 1826 года № 500:, сгорело 12 домов на сумму свыше 7 т. руб.

17. Штаб полка в Касимове, батальоны в Жданове, а роты: 1-я гр. в с. Бетине., 1-я мушк. в с. Нармушиде, 2-я в с. Ибердус, 3-я в с. Дубровке. Из Москвы выступили в составе:
3 шт.-офиц., 20 об.-офиц., 73 унт.-офиц., 34 музык. и 708 ряд.

18. Полковой рапорт за 1829 год.
В Касимове: оставлен весь обоз, кроме повозки для письменных и казначейских дел и 1 патрон. ящика. На работы полк выступил в составе 3 шт.-офиц., 25 об.-офиц., 111 унт.-оф., 34 музык. и 628 рядовых.